Светлана Яцевич, актриса минского Камерного драматического театра и режиссер собственного театра для людей с синдромом Дауна, участник концерта-притчи «С любовью» в рамках Эстафеты «Во имя жизни».
СВЕТЛАНА ЯЦЕВИЧ
— Светлана, расскажите, почему Вы решили поучаствовать в Эстафете «Во имя жизни»?
— У меня есть подруга и коллега по театру, с которой много лет дружу, Анна Анисенко. Она перенесла онкологическое заболевание. Анна сама хотела участвовать в Эстафете, но уезжала, поэтому предложила мне. Я не участвовала раньше в мероприятиях с онкопациентами, тут я немного случайный человек. Но больше 10 лет я работаю с людьми, которым вряд ли легче: в психоневрологическом интернате для взрослых в Новинках, с детьми с синдромом Дауна, с аутизмом и так далее. Словом, со сложными диагнозами тоже столкнулась, видела, как они меняют судьбы. Так что эта тема мне достаточно близка.
В Эстафете я буду участвовать как актриса — буду читать притчи.
— Что это за притчи?
— Ой, совершенно замечательные! Они очень позитивные. У меня вообще любимый сайт — «Лучшие притчи всех времен и народов», и когда очень грустно становится, они помогают, это как бархатной перчаткой провели по сердцу. Но именно этих притч я еще не встречала.
— Так это случайное совпадение — что Вам, которая любит притчи, предложили с ними и выступить?
— Да, это просто так совпало, а притчи я действительно очень люблю. Я считаю, что в жизни все чем проще, тем лучше, а в них просто выражено главное.
Знаете, когда я пришла работать в Новинки, я многое поняла. Актеры сами по себе полусумасшедшие (смеется — прим. автора), но когда я туда пришла, у меня там организовалась театральная студия и прочее, я встречалась с самыми разными судьбами, смотрела, сравнивала… В принципе, мы же далеко друг от друга не ушли. Для одного важно, чтобы зажигалка работала, а для другого — чтобы автомобиль был новый, но градус эмоции при этом у них может быть совершенно одинаковый. Однако когда человек зависим, не может решать сам за себя — вот это страшно. Я считаю, что лучше любой диагноз, лишь бы не быть зависимым. Наверное, Шекспир был прав: «Не дай нам Бог сойти с ума…».
— Но как вышло, что Вы стали работать в Новинках? Вы же актриса.
— Я и сейчас работаю в театре — в Камерном драматическом, у Наталии Башевой. А начинала в театре «Дзе-Я?», который сейчас называется Новый драматический, его создал теперь уже покойный режиссер Николай Николаевич Трухан. Работала в театрах, несколько раз уходила «с концами» и снова возвращалась. А в 2007 году мне попалось объявление: нужен человек для реабилитации пациентов во взрослый психоневрологический интернат №3 в Новинках. И вот я пошла работать туда.
И мне очень понравилось, потому что там все так… очень остро. И главное — избавляет от всяческих депрессий. Побудешь там пару часов, и тебе уже хватает всего, чтобы довольствоваться жизнью.
Еще сейчас я работаю с инвалидами в пункте дневного пребывания — с ними надо говорить, общаться… Так что больше всего у меня пока складывается работа с людьми с инвалидностью, и я очень этому рада. Но Бог так распорядился, что у меня все же есть и профессиональный театр, где я кое-что играю.
— А еще у Вас — театр для детей с синдромом Дауна. Расскажите об этом.
— Да, с 2008 года я руковожу театром «Солнечные дети» общественного объединения «Даун синдром». Детки с синдромом Дауна — мои любимые. Ну как дети, некоторым из них и по 35 лет, но они все равно дети. Главное, что это люди, которым можно верить. У них же нет второго дна: они злятся — значит злятся, радуются — значит радуются, принимают тебя — значит принимают, нет — так пошел отсюда.
Мы с ними ставим сказки, инсценировки. Сценарии пишу сама, иногда от сказки мало что остается, потому что я исхожу из возможностей, которые у меня есть. Кто-то говорит, кто-то нет — у меня из десяти человек «говорящих» только двое. Кто-то хорошо двигается, кто-то хуже. Тут уже надо смотреть, как что пойдет.
А есть у меня пара звезд, которые и в ратуше выступали — они танцуют. Один парень даже играет немного на фортепиано, помогает мне с компьютером, очень развитый мальчик. Ребятки у меня хорошие.
Сейчас вот замахнулись на мюзикл «Красная кепочка» — вместо шапочки. Мюзикл, конечно, будет минут на 15, больше пока невозможно. «Бременские музыканты» у нас неплохо получились. Я еще иногда вставляю в программу какие-то совершенно безумные номера под популярные песни, которые мои артисты мне приносят. Потому что им это нравится.
— Есть достижения, поводы для гордости?
— Знаете, самое главное — это то, что мои дети научились общаться. Ой, вы не представляете! Они ночь не спят перед выступлением и ночь — после. Это для них настолько важно, когда они выходят на сцену, и «адекватные» люди начинают им хлопать. И не только потому, что они чьи-то родственники, а просто потому, что хорошо их воспринимают. Они же теплые! И тогда эти дети раскрываются и уже перестают бояться.
Хочется им как бы «кожу сменить», чтобы их открыто воспринимали и на равных с ними общались. Молодежь сейчас изменилась, когда бывают 20-ти, 25-летние волонтеры — это совсем другое дело. Они открыты к общению. Но что касается 40-летних, как я, 50-летних, то там еще есть эта закрытость, опаска, что с человеком с синдромом Дауна «что-то не так».
И все же, слава Богу, мир меняется. И мои ребята тоже изменились. И влюбленности у них есть, и дружба. А иногда моих мальчиков со сцены невозможно согнать, потому что — ну вот она, слава, пришел час победный!
Бывает, у меня мальчишки даже к женщинам уже пристают (смеется — прим. автора). Мы встречались с Эвелиной Блёданс — так мой Колька на ней прям повис! Но она не отгоняла его, она вообще оказалась очень простая, адекватная совершенно женщина.
— Где Вы со своими ребятами выступаете?
— Это и фестивали, и в школы и колледжи нас приглашают, и во вспомогательные школы психоневрологического профиля. А в педуниверситете имени Максима Танка мы вообще частые гости, нам что-то дарят, мальчики наши на студенток любуются. Ездили в Украину, Словакию, в Польше выступали в приютах.
Мы и сами регулярно 21 марта проводили фестиваль во Дворце молодежи на Всемирный день человека с синдромом Дауна. В этом году был 10-й и, наверное, последний. Потому что негосударственному общественному объединению очень сложно это вытягивать. Всю организацию тянут мои «мамки», как я их называю, матери наших деток. Это святые люди, я, честно говоря, не знаю, как они справляются.
Но, тем не менее, вытягивали. Слава Богу, нас наши звезды поддерживали своим участием. Я не была особым поклонником беларусской эстрады, но потом увидела многих артистов с человеческой стороны и поняла, что это удивительные люди. И Георгий Колдун, и Тамара Лисицкая, и Люся Лущик, и Ядвига Поплавская с Александром Тихановичем, царство ему небесное, и многие другие. Они откликались совершенно бескорыстно, приезжали в свой выходной, с самого утра, без каких-то экивоков, мол, мы такие великие. Нормальные, хорошие люди.
— Вам кто-нибудь помогает?
— Наш театр занимается при Территориальном центре соцоблуживания населения Московского района, я там работаю как педагог на часть ставки, вот и все госфинансирование.
Но у меня есть тыл — матери. Они помогают во всем. Директор объединения «Даун Синдром», Ольга Шалковская, находит людей, помощь, вот «БАТЭ» подарил аппаратуру, кто-то еще что-то.
Матери идут и делают, потому что они делают это ради своих детей, потому что у них самих сзади уже никакого тыла нет. И у них получается. Притом что 70% моих мамок уже на пенсии, «дети»-то у них по годам уже взрослые.
Так что когда мне вдруг хочется себя пожалеть, я ставлю себя на их место и думаю: Господи, а я бы вообще смогла вот так? Каждой маме предлагали сдать своего ребенка в детдом, но они не отказались от него. И тянут детей на себе, делают все для этого и, как ни странно, радуются жизни.
Это к вопросу о болезнях. Никто не знает, что его ждет. Я насмотрелась судеб, особенно в Новинках, где у меня было 650 человек. Смотришь и понимаешь: вот я вроде бы здоровый человек, а завтра нарушение психики — и все, меня нет как личности. В то же время даже смертельно больные люди — но психически здоровые — иногда могут вылечиться и жить своей жизнью. Поэтому, что бы ни было в жизни, надо «умыться» и жить дальше. Что еще остается?
— Вы не волнуетесь, зная, что будете выступать перед онкопациентами?
— Нет, не волнуюсь. Знаете, после пяти лет работы в Новинках у меня такая закалка, что я со всеми диагнозами на равных. Я считаю, что никого не стоит жалеть. Если нужна помощь — надо помочь. А жалеть не надо никого, и себя в том числе.
У меня тоже были болячки, и до реанимации доходило. Но я как индивидуум решаю все за себя сама, что бы это ни было. И никто мне не скажет: сейчас ты не будешь что-то делать, потому что я этого не хочу. Мои ошибки будут моими ошибками, мои просчеты со своим здоровьем будут моими просчетами, не чьими-то.
В этом, наверное, главное преимущество адекватного, дееспособного человека. У меня есть разум, у меня есть душа, у меня есть выбор, поэтому я делаю все сама и сама под этим подписываюсь. И все от меня зависит. Я могу свой день раскрасить по-разному: или все будет хорошо, я буду улыбаться и читать «Лучшие притчи всех времен и народов», или я начну сопли распускать и винить всех кругом в том, что мне плохо.
У меня первый муж недавно перенес онкозаболевание, я ему говорю «Хватит жалеть себя. Пока ты самостоятелен и можешь сам выбирать, куда ты пойдешь, что сделаешь, за кого проголосуешь, то все решаемо в этой жизни. Даже если ты тяжело болен. А вот когда решают за тебя другие — вот это действительно страшно». Я знаю, о чем говорю, я слишком много этого видела.
— Как Вы думаете, чем притчи, которые вы будете читать, помогут людям, борющимся с болезнью?
— Зависит от человека. В спектре семь красок: я выберу оранжевую, вы — голубую, а еще кто-то — зеленую. Главное, что в этих притчах заложено очень сильное позитивное послание, такой стержень. А там уже каждый что-то для себя найдет.
— Но и Вы что-то надеетесь для себя приобрести благодаря участию в Эстафете, не правда ли? Мне кажется, Вы согласились не просто так.
— Не знаю. Я бы хотела просто пообщаться с этими людьми. С другой стороны, наверное, для меня это будет еще один день, когда я что-то сделала не зря.
И да, действительно, это нужно прежде всего мне самой. Как-то нас с «Солнечными детьми» снимало телевидение, и у меня спрашивают: а зачем вам это нужно? Журналисты не понимают, почему я этим занимаюсь, если у меня ребенок здоровый. А я отвечаю: ну просто потому что мне это нужно. Потому что вот так мне хорошо, мне так уютней, комфортней вообще жить. Так и тут. Я буду думать о произошедшем, вспоминать, жить этими эмоциями, это что-то поменяет внутри меня.
— Светлана, а что Вам лично помогает преодолевать трудности? У Вас есть свой рецепт?
— Да просто посмотреть на тех, кто рядом, кому тяжелее. А во-вторых — есть такая вещь очень простая: допустим, завтра я умру, и мне ничего не нужно будет. Так зачем я переживаю сегодня, оно того стоит? У меня вообще любимый вопрос — а зачем? Зачем я что-то делала, трепыхалась?..
И еще есть такой хороший актерский прием: «я в предлагаемых обстоятельствах». Едешь иногда в автобусе, видишь какую-то несчастную старушку, и когда ставишь себя на ее место, все вдруг становится очень понятно, кому на самом деле плохо.
Все эти наши ежедневные какие-то душевные пертурбации, эмоции — они все проходят. А потом смотришь назад и думаешь: а чего я тут так переживала, понимаешь ошибки, что-то выносишь из этого. А можно же просто сразу задавать себе вопрос: а зачем я это делаю?
— Что вдохновляет Вас каждый день, мотивирует работать?
— Вот завтра я встану в пять утра, поеду к инвалидам. Надо для этого накрасить глазные яблоки, чтобы было смотрибельно (смеется — прим. автора). Потом я буду с ними общаться. Потом поеду на спектакль. Вот такая мотивация, у каждого дня своя.
Главное, простите за пафос, — ни случайно, ни специально не сделать кому-то какой-то гадости. Потому что если я кому-то сделаю не очень хорошо, то я мучаюсь. Вот и вся мотивация — прожить день и особо не насорить.
— Расскажите о своей любимой музыке, книгах.
— Любимая книга — «Три товарища» Ремарка. Музыка — очень разная. От Шнитке до Фредди Меркьюри. А фильмы… Ой, «Ищите женщину» обожаю и старое советское кино, бесконечно люблю его за честность.
— Что Вы посоветуете почитать или посмотреть в сложной жизненной ситуации?
— Лично для меня это фильм Питера Гринуэя «Повар, вор, его жена и её любовник». Он тяжелый, если смотреть первый раз, но потом начинаешь наблюдать, каким образом героиня выходит из всех ситуаций… Это великий фильм, на мой взгляд. Хотя очень многие скажут, что я не права, что там слишком много жестокости.
— Кто Ваш герой в реальной жизни, человек, который вас воодушевляет?
— Я думаю про возможных героев — но, то у одного чего-то не хватает, то у другого крылья не выросли (смеется — прим. автора). Наверное, мой герой — такой собирательный персонаж. От этого бы ноги взять, руки приставить другие… Хотя на самом деле таких людей много. Вот моя мама так точно герой.
— Есть ли у Вас свой жизненный девиз, кредо?
— Я думаю, что в жизни все чем проще, тем лучше. Что ненавижу, так это снобизм во всех проявлениях. И чем меньше всяких завихрений — тем лучше.
Вот, кстати, девиз, наверно, произнес человек, который больше всего подходит под образ моего героя, хотя я даже не знаю его имени и фамилии. Много лет назад мы были с каким-то спектаклем где-то в деревне. В зале сидел мужичок. Знаете, у каждого с возрастом выдаются те морщины, которые больше использовались эмоциями: если ты была злая и стервозная, то будут подтянутые носогубные складки и т.д. А есть такие благообразные старушки, «сказительницы». Такой вот был и этот старичок с голубыми глазами.
Он сидит, и я вдруг у него спрашиваю: «Что самое главное в жизни?». А он посмотрел на меня — такими глазами, будто ясное небо в лужах отражается — и говорит: «Благостный покой в душе». Вот эту фразу я все пытаюсь сделать своим жизненным кредо.
Благодарим Светлану Яцевич за поддержку Эстафеты «Во имя жизни».
До встречи 24 августа 2019 в Минске. Эстафета «Во имя жизни» – это акция для онкопациентов и их близких. Будем учиться грамотно помогать себе и нуждающимся. Против рака мы сильнее вместе!
