Тэкст на беларускай мове ТУТ.
Как ты узнала диагноз?
— Я работала продавцом в магазине и у меня началась частая изжога. В то время у многих моих коллег она была. И мы старались пить минералочку, чтобы как-то ее погасить. Изжога была у меня недолго, где-то около полугода. Мы между собой обсуждали, что делать. Надо было сходить сделать зонд (фиброгастродуоденоскопия или сокращенно ФГДС). А мне всегда некогда. Работа, маленькие дети, по больницам особо не находишься, да и все время ждешь, а вдруг завтра пройдет само.
Однажды меня директор отправил с документами в вышестоящую организацию, я шла мимо поликлиники и подумала, что попробую попасть к терапевту, вдруг к нему никого сейчас нет. В то время надо было в очередях за талонами стоять, их не хватало, добиваться дополнительных… Когда я зашла в поликлинику, к терапевту не было ни одного человека. Врач меня приняла, выслушала и записала в очередь на зонд. У нас в то время здесь, в Кличеве, уже делали на месте. И врач была квалифицированная.
Я сделала зонд, но врачу не понравились результаты, и она направила меня в Могилев на биопсию. Надо – значит надо. Записалась на прием и поехала. Но нехорошее предчувствие у меня уже появилось. Почему моих коллег по работе, которым сделали такой же зонд, никуда не направили, а только меня?
В Могилеве после ФГДС врач сразу мне сказал, что биопсия будет готова через две недели, но он уже видит, что там не все хорошо.
Я возвращалась домой уже в каком-то таком затуманенном состоянии… Всю дорогу прокручивала в голове слова врача. Вроде рак не сказал, но сказал, что большие проблемы есть. Когда я позвонила через две недели, мне сказали: «Приезжайте на операцию. У вас онкология».
Ты часто болела до онкодиагноза?
— У меня всегда был здоровый организм. Я с детства до своих 32-х лет никогда не болела. У меня даже простудных заболеваний не было. Помню, как в школе постоянно кто-то болел и не ходил в школу. Я завидовала, даже придумывала, что у меня болит горло. Так старательно делала перед мамой вид, что мне плохо, чтобы не ходить пару-тройку дней в школу. Единственное, я только недавно узнала, что в 3 года у меня было воспаление легких.
Как ты решилась на полное удаление желудка?
— Когда меня госпитализировали, мой хирург, профессор Будник Анатолий Алексеевич, как сейчас его помню, такой строгий врач был, перед операцией говорил со мной, и я его слезно просила, чтобы хоть капельку желудка оставили. Я тогда вообще не понимала, как можно удалить весь желудок и жить потом. Профессор ответил, что надеется часть оставить, но гарантий не дает.
Мои страхи уменьшила бабулька, с которой я шла в одно время на операцию, совсем маленькая она была, мне по плечо. Операционная была большая, одновременно нескольким пациентам делали операции. Мы сидим, ждем, когда позовут, а она навзрыд плачет, просто заливается слезами не останавливаясь. Я пытаюсь ее успокоить, разговариваю с ней, она мне что-то говорит, а я ни слова не понимаю. Даже переспросила: «Вы беларуска? Почему я вас понять не могу?». Она была с Полесья, у них свой говор, как я теперь уже знаю. В конце концов получилось немножко поговорить. И я поняла, что ей делают операцию во второй раз. В первый ей удалили часть желудка, было чистым ложе опухоли, а теперь будут удалять все, потому что процесс пошел дальше. И вот тогда я задумалась, а что же лучше: чтобы мне удалили все или чтобы часть оставили?
Когда проснулась после операции, врач сообщил, что удалили все, потому что опухоль была в таком месте, что нельзя было вообще ничего оставить. На мой вопрос «А как я буду дальше жить?» врач засмеялся и сказал: «Нормально будешь жить. И будешь все есть. И даже можно будет и вина выпить».
Когда я ехала на лечение, весила 70 кг. А после 5 сеансов облучения и операции, где-то через две недели я встала на весы и не могу понять: на весах 50 кг. Смотрю в зеркало, что в фас, что в профиль – доска, ничего нет. Мне стало страшно.
Потом проанализировала, как я жила эти 2 послеоперационные недели и немножко успокоилась. Я ж практически не ела. Все, что не брала в рот, не могла сглотнуть. Еда застревала в горле, и я ее вынуждена была сплевывать. Поэтому и стала 50 кг. Очень волновалась, как я буду дома жить. И когда выписывалась, спросила у врача «А что ж я буду делать дома?». Он мне рассказал про своего пациента, который живет уже 20 лет после такой же операции, каждый год приезжает к нему с рыбой, потому что рыбак, и иногда попивает водочку. Я переспросила у врача, правильно ли я его поняла, что я смогу все есть? Врач подтвердил: «Все будешь есть. Маленькими порциями, не вредное для здоровья. Главное – нужно есть всё. Если ты перестанешь что-то кушать, то ворсинки кишечника перестанут воспринимать ту пищу, которую ты долгое время не будешь есть. Поэтому приедешь домой и ешь все».
Это хорошо, что меня подкармливала лечащий врач. Я столовскую еду вообще не могла есть, ее готовили всем одинаково, еда была густой, проглотить было невозможно. И врач часто приносила мне, поскольку в Минске у меня никого не было из близких, жиденькое-жиденькое. Это я могла кушать. По чуть-чуть.
А однажды моя лечащий врач увидела, что я ем мороженое. Она очень сильно удивилась. Я ей объяснила, что очень хотела есть. «И у вас нет изжоги? Молочное из сладкого молока вам нежелательно, потому что поджелудочная железа не воспринимает. Только кисломолочные продукты. Но если вам нормально, то, конечно, ешьте. Вообще, что можете, то и ешьте». И я стала обращать внимание на молочные продукты. Сладкое молоко мне и сейчас нормально, а от кисломолочных продуктов у меня изжога. И до сих пор кефир не могу пить.
Единственное, я не могу есть на ночь. Например, сыр. Я вообще его только утром могу без последствий для себя съесть, в течение дня уже нет.
Перед самой выпиской у меня взяли анализы, и там был высокий билирубин. Моя лечащий врач сказала, что, наверное, будут делать химиотерапию. Я запаниковала, потому что химии боялась больше всего. Но профессор, который меня оперировал, ответил, что никакой химии делать не будут: «Я уверен, что удалили все». Как он мне объяснил, билирубин подскочил из-за того, что организму не хватает жиров. Поэтому он наказал мне по приезду домой начать есть понемножку жирное, и все восстановится. И в итоге он оказался прав.
Наверняка были проблемы после окончания лечения?
— В первый год-два после операции, пока я не могла все есть, методом проб и ошибок находила, что мне подходит, а что нет. Дело в том, что есть общая особенность у всех, у кого удаляют желудки, — удаляют перегородку (сфинктер), от чего особенно по ночам идет заброс желчи. К этому невозможно привыкнуть. Пришлось полусидя спать. Днем ходишь, все нормально. Но если поела и захотела прилечь, как обычно, на кровать, то это невозможно было, идет выброс желчи и постоянная изжога. Иногда я даже спала сидя за столом.
И вот эта постоянная изжога просто изматывала. А мне очень хотелось фруктов. Я покупала себе много разных и пробовала все. И один раз я заметила, что когда съедаю яблоко, у меня изжога пропадает. Но яблоко только сладкое, не кислое. И я стала на ночь нарезать себе яблоко на дольки и ставить возле постели. И как только изжога начинается, я кусочек яблока съедаю, и она у меня сразу пропадает. И вот все эти 20 лет я сплю с яблоками.
И все эти 20 лет я ежегодно делаю зонд. Когда я сказала врачу, к которому приезжаю на процедуру, что мне сладкое яблоко помогает справиться с изжогой, он очень удивился. Вроде должно быть наоборот. Но вот у меня такая моя особенность. Врач предлагал мне пить Ренни, Гастал, но мне они не подошли. Также и днем, когда переедаю или ягоды съем без сахара, или что-то не то съем, если возникает изжога, яблоко спасает.
Случались проблемы в ремиссии?
— С 2014 года у меня во рту стали появляться покраснения. Все краснело и болело: щеки, язык, десны. Но как-то периодически все это возникало. Появится внезапно и также внезапно пройдет. И я, леча в нефрологии почки, а с ними у меня появились проблемы после операции на желудке, сказала врачу, что со мной вот такой непорядок. Врач посмотрела и сказала, что все в порядке, что не надо надумывать себе болезнь. Я даже немножко обиделась на нее. Хотя врач хорошая, она меня много лет вела в реабилитации, со всеми побочными эффектами. Когда упал гемоглобин до 70, назначила переливание крови. А тут как-то одернула меня, не назначила осмотр лор-врача. Ей показалось несерьезной моя проблема.
Я стала за собой наблюдать, чтобы понять, от чего у меня такое болезненное покраснение. Не поняла. А в прошлом году просто припекло очень сильно. Боль стала сильнее, чаще, медленно восстанавливался организм. Но опять же все было непрогнозируемо: непонятно, когда высыплет, непонятно когда начнет утихать. Когда уже стало совсем плохо: я не могла есть, летом не смогла съесть ни одной ягоды с огорода, ни с сахаром, ни без сахара, я поняла, что это катастрофа.
С чего ж начинать? Начала с ЛОРа в нашей поликлинике. Он посмотрел и сказал, что это не их профиль, надо идти к стоматологу. Местный стоматолог выписала мне мазь. Когда я ее намазала, то искала пятый угол, такое сильное жжение случилось. Я вернулась к стоматологу, она предложила полоскать ромашкой. Месяц усилий ни к чему не привел. Поехала к стоматологу в Могилев. Там молодой врач сказал, что нужно сдать на аллергию, потому что коронки из разного материала, скорее всего в этом причина. Я сдала в Минске в 10-й клинике все анализы. Оказалось, никакой аллергии нет. Пришлось много всего пройти, чтобы найти причину: оказалось, что у меня просто не хватает витамина В-12. Оказывается, людям с удаленным желудком нужно пожизненно контролировать этот В-12. Но про это мне никто из врачей ни разу не сказал.
Полгода я пью этот витамин В-12. Уже стала спать. Сама не верю, что сплю в кровати, лежа прямо, а не сидя, голова — на подушке. У меня их две. Пропала изжога. Только если переем или что-то не то съем.
Я не знаю, от приема витамина В-12 или еще от чего такие положительные подвижки. Возможно, из-за того, что я перестала пить омез. Когда я проходила в стационаре реабилитацию, мне врач-реабилитолог все время выписывала омез. 2 раза в день я его пила, находясь в стационаре, и 1 раз в день дома. Врач мне сказала, что его можно пить постоянно, чтобы нейтролизовывать изжогу. Врач убедила меня, что можно и без перерыва пить, потому что, мол, омез – это абсолютно безобидное лекарство. А когда меня достали покраснения и боль, я стала внимательно читать про этот омез, и вычитала, что когда омез нейтрализует кислоту, он блокирует всасывание В-12. И я перестала пить омез. И мне нормально.
Со временем я выработала свой режим питания. Я знаю, что мне нельзя есть вечером, сыры можно есть только утром. Зимой нельзя пить чай на ночь, иначе не сплю. Летом нет такого. Люблю сладкое молоко и мороженое, с кисломолочными не дружу, от них изжога, кефир все эти 20 лет не пью совсем.
Вся семья тоже перестроилась и уже привыкла, что у нас ежедневно каша по утрам, суп на обед и все горячее только запекается-тушится. Жарю крайне редко. Только когда мне очень сильно захочется сала жареного. После него у меня сильная изжога. Но я не могу себе отказать раз в месяц пожарить его и съесть.
Ты закрылась после онкодиагноза?
— Я никогда ни от кого не скрывала диагноз. Родители узнали очень своеобразно. Мы с сыном ехали к ним на велосипеде, я хотела им сказать, что больна. За нами увязался собака, цеплялся за ноги сына, и укусил в итоге. И когда мы приехали, я была совсем расстроенная, что и со мной проблемы, и сына укусил собака. Говорю: «Мама, сына покусал собака, и у меня онкология». Все в растерянности, а я плачу-плачу.
Все как-то в себе держали эмоции, никто не успокаивал, не жалел, какая я бедненькая или что такое. И я не хотела, чтобы меня жалели. Мне только хотелось, чтобы меня просто обняли и сказали, что все будет хорошо. Но я этого не дождалась, к сожалению. Сама, можно сказать, себя спасаю.
И чем ты сама себя спасаешь?
— Желание выращивать цветы у меня было с детства. До замужества, еще когда у мамы жили, у нас было три куста роз. Я за ними так ухаживала, так их лелеяла! В то время не было еще цветников, семян цветов нигде нельзя было купить. Те розы появились у мамы, потому что брат служил в Москве и оттуда как-то привез. И я всегда мечтала, что у меня будет свой сад, будет много всего красивого. А потом начались журналы разные появляться. Я помню такой толстый журнал «Мой прекрасный сад», там впервые увидела елки, пруды на участке. Красотища!
Я уже была замужем, у нас был свой дом. Я мечтала о красоте. Но я тогда работала в банке. А там вообще работа была до ночи, пока все цифры сведешь, сделаешь отчеты. Приходила домой поздно. Потом родились дети. Чтобы успевать заботиться о семье, перешла работать в магазин, там было спокойнее. Но времени для красоты в саду все равно не было. И когда вернулась после лечения, я дала себе зарок, что теперь буду заниматься цветами, потому что я этого очень хочу.
Мы обсудили все с супругом, договорились, что огород будет небольшой. И уже в середине лета мы с сыном выкопали пруд. Так вместо гряды картошки у нас появились цветы и пруд.
Пруд – это было начало, а потом пошло. И постепенно, постепенно сад стал наполняться. Но была проблема с семенами: их негде было купить. У меня была коллега, она и сейчас в деревне рядом живет, которая за всем за этим ездила в Минск. Однажды я напросилась с ней. У нее в то время во дворе уже была такая красота… Елки, пруд… Я поехала с ней и купила много разных саженцев, цветов. Что-то принялось, что-то не принялось.
А в 2007 году я напросилась в поездку в Польшу со своей подругой. У нее тоже был очень красивый двор. Мы открыли визу и вместе поехали в Польшу. У нас 20 лет назад невозможно было купить петуньи! И практически половина всего, что растет на моем дворе, я привезла оттуда.
Теперь я стала многие растения разводить сама. Всему научилась по интернету. У меня есть питомничек маленький, где я все развожу. Первые туи у меня из Польши, а все остальные – это уже мои саженцы.
Газонную траву я тоже привезла из Польши. Когда я эту траву посадила, и она маленькая выросла, в ней было столько сорняков! В два раза больше, чем травы. И мы с дочкой всю эту территорию вручную пололи. Я ж не знала, что когда регулярно косишь, трава вытесняет сорняки. Тогда еще интернета у меня не было, чтобы узнать, как правильно ухаживать. Дочка была маленькой. Раз мама просит помочь, не отказывалась.
Сад – твой главный источник силы?
— Даже можно сказать — на 100%. Особенно сейчас, когда он стал таким ухоженным, красивым. Я же когда утром встаю, то сразу иду в огород. Мне кажется, я пробежала и сразу зарядилась энергией. У меня это с детства. Я увижу красивое и не могу оторвать глаз. Это дар свыше – люблю все натуральное и красивое.
О чем ты мечтаешь?
— Все мои мечты, о которых я думала с детства, в общем-то, сбылись. Я когда-то мечтала иметь свой дом – он у меня есть. Очень мечтала выйти замуж за своего супруга – вышла. Потом я очень мечтала, чтобы у меня были дети — девочка и мальчик – они у меня есть. Мечтала о своем саде – он у меня тоже есть. Сейчас елки научусь стричь. У меня задача — все их постричь. Я уже насмотрелась в интернете. У меня это получится.
Теперь я мечтаю, чтобы моя мама пожила как можно дольше, и чтоб все в семье было хорошо. Самое главное – чтобы все были здоровы.
Пожелания болящим, напутствие здоровым
— Вот сделали вам операцию, вы приезжаете домой. Может так случиться, что не будет поддержки дома. Не надо впадать в панику, а нужно сесть и подумать, какие свои личные мечты вы хотите воплотить.
А здоровых хочу вдохновить на обследования. Никто не знает, что у нас внутри. Поэтому надо обследоваться, раз в год можно сделать зонд, УЗИ и сдать анализы. И заниматься любимым делом.
P.S. По окончании беседы ее участники дегустировали домашние Классические драники по семейному рецепту Галины Мишиной и историческую Селедку под медово-горчичной заправкой в адаптации шеф-повара, историка кулинарии Елены Микульчик.
